Уважаемая редакция газеты «Звезда Алтая»! Хочу поделиться своими воспоминаниями о небольшом отрезке времени, когда я работал директором школы в поселке Тюлем Турочакского района, а также о жителях этого населенного пункта.
Сразу замечу: время то - особенное, иная эпоха. После войны надо было восстанавливать разрушенное народное хозяйство. Коллектив школы принимал в этом активное участие. С учениками старших классов мы ходили в Гурьяновский колхоз на уборку урожая (молотили хлеб). Трудно приходилось, но работали дружно, понимали, что это необходимо.
В 1953 году после окончания Горно-Алтайского учительского института по специальности «физика и математика» я был направлен в поселок Тюлём и назначен директором школы. Выбор места работы был не случаен – меня всегда тянуло в тайгу, в горы, в глухие места, где в часы досуга можно остаться наедине с первозданной природой.
В то время добраться до поселка было не так-то просто. Обычно люди поджидали попутный транспорт – трактор с санями, на которых перевозили разные грузы для нужд местных жителей. Шли пешком через Гурьяновку, где находился сельсовет, а оттуда, восемь километров через перевал, – в Тюлём.
Мне и Евгению Карловичу Рэбанэ, назначенному учителем труда и биологии, руководство Турочакского лесхоза предложило воспользоваться единственным в тот день попутным транспортом - двумя лодками, которые тянули шедшие по берегу лошади. Разумеется, чтобы не терять время, мы согласились. Непередаваемые ощущения сохранились в памяти от такой поездки! Мужчина небольшого роста и плотного телосложения (коногон) умело управлял животными. На мелководье и перекатах помогал лошадям тянуть лодки, не оставались в стороне и мы.
Добрались до устья реки, а там через четыре километра – поселок. Тюлём произвел на меня хорошее впечатление. Здесь имелось все необходимое для нормальной жизни и работы: производственные мастерские, школа, клуб, столовая, баня, медпункт.
Население состояло из разных представителей национальностей, в основном немцев из Поволжья, попавших под суровые сталинские репрессии и высланных к нам, подальше от фронта. Стране нужен был лес, и они работали на его заготовке. Трудились, да еще как! Очень бережно относились к технике. Например, тракторист Григорий Готфрид после трудового дня снимал с мотора магнето и, завернув его в тряпку, уносил домой. Утром ставил его на место и без особых усилий заводил машину. Подобных примеров можно привести немало. Среди немцев не встречались лодыри. Очень дружный, работоспособный коллектив систематически выполнял план по заготовке леса. В то же время и свои приусадебные участки все содержали в полном порядке, здесь не было ни грязи, ни хлама.
Зимы в то время были суровые, снежные. Рано утром, собрав все необходимое, рабочие выезжали в деляну. Сваленное дерево молодые девушки очищали от сучков, а вальщики кряжевали его электропилами на бревна, затем складировали на месте или вывозили на берег реки Тюлём к месту сплава.
Периодически в поселок приезжал оперуполномоченный для осуществления контроля за ссыльными.
Через год моей работы из Мордовии после окончания учительского института в школу прибыл молодой учитель русского языка и литературы. Мы подружились.
Надо сказать, что отношения между учителями и родителями были очень уважительными, что позволяло коллективу работать творчески. Мужчин-педагогов было трое, и это положительно сказывалось на воспитательном процессе. Например, слово «дисциплина» не произносилось, однако ученики были очень послушными, те, кто постарше, так и льнули к нам. Мы с ними нередко ходили на природу, фотографировались. Федор Михайлович Егоров организовал драмкружок. Выступления с удовольствием смотрели местные жители.
В тайге в то время водилось много медведей. Условия жизни для них были самыми благоприятными, корма хватало. С человеком они предпочитали не встречаться, обходили его стороной. Вреда жителям поселка не наносили. И все-таки мы с Федором Михайловичем однажды встретились с этим удивительным зверем.
Отправились как-то порыбачить. От поселка отошли на два-три километра. Клев был хороший. Наши ведерки быстро наполнились рыбой. В основном попадались сорожка, чебак. Затем Федор Михайлович увидел в кустах место, удобное для ловли окуня, и направился туда. Отойдя немного от реки, я стал ждать приятеля, чтобы вместе идти домой. И вдруг вижу: с той стороны, где он рыбачил, на меня идет огромный медведь! Да такой крупный, просто чудовище! Остановился, смотрит. Я же, как солдат по стойке «смирно», удочку прижал к плечу и стою не дыша. Прошли секунды, медведь развернулся и сначала шагом, а потом бегом удалился в лес. Тут из-за кустов выходит Федор Михайлович, мокрый, взволнованный, и рассказывает: «Только было пошел к тебе, смотрю: на меня идет медведь, с перепугу я бросился в воду и переплыл на другой берег!». Я его успокоил, а потом рассказал, как сам встретился со зверюгой.
Как сложилась жизнь немецких ссыльных после их реабилитации? Часть из них, привыкших работать на лесозаготовке, переехали на соседний лесоучасток. Остальные отправились за пределы Тюлёма. А меня перевели в Чойскую школу.
С уважением И. ШЛАПАКОВ,
село Майма.
