Алтайский поэт и переводчик Паслей Самык (Василий Тордоевич Самыков), как и все творческие люди, – личность неординарная. Он из плеяды писателей, еще при жизни ставших классиками алтайской литературы: Лазарь Кокышев, Борис Укачин, Аржан Адаров, Эркемен Палкин, Дибаш Каинчин. А еще он большой патриот своей родины, бесконечно влюбленный в природу и людей, живущих рядом с ним.
Его работы публиковались в журналах «Молодая гвардия», «Наш современник», «Сибирские огни» и других. Он автор книг на алтайском и русском языках «Сын Солнца», «Сердце, раненное молнией», «Ветер вечности» и других (всего около двадцати сборников), изданных в Горно-Алтайске, Барнауле, Москве. Паслей Самык переводит на алтайский язык стихи, прозу, пьесы русских и зарубежных писателей.
С известным в республике человеком и, как выяснилось, философом мы говорили не только о его творческой деятельности…
- Василий Тордоевич, как вы думаете, почему, воспитываясь в одной среде - будь то семья или школа, люди становятся разными: кто-то - врачом, писателем или простым неутомимым работягой, а кто-то, мягко говоря, идет неправедным путем?
- Объяснений тому множество. В одном из известных алтайских преданий сказано, что Кудай (Бог) слепил людей из глины: черный получился оттого, что его он пережег в печи, белого (сырого и ломкого) - недодержал, а желтого - выдержал столько, сколько нужно.
По большому счету, человек живет по высшему закону свободной воли и развивается, совершенствуется методом проб и ошибок. Живущий по совести достигает божественных высот буквально за одну земную жизнь, а погрязший в грехе подобно полену плывет по реке жизни и на том свете попадает в адово пламя и во время сжигания его грехов испытывает адские страдания. А страдание, как известно, лучшая академия жизни.
- Что значит, по вашему мнению, жить по совести?
- Совесть - частичка Бога в человеке, это высшая справедливость, нравственный ориентир. В агни-йоге говорится, что совесть у современных людей уснула, а люди без совести - ходячие мертвецы, поскольку для них деньги, карьера превыше всего, их они добиваются любыми путями. Я с этим полностью согласен.
- Василий Тордоевич, что может вызвать в вашей душе страдание?
- Я очень тяжело перенес смерть моих друзей. Смириться с этим невозможно. Умом понимаю: нельзя сливаться, привязываться накрепко к людям, чтобы потом не мучиться, но, как говорится, сердцу не прикажешь...
- А что такое в вашем представлении жизнь и смерть?
- Как я уже говорил, жизнь - это саморазвитие, самосовершенствование. Смерти как таковой нет, просто человек «скидывает» изношенное тело, а его дух вылетает и продолжает жить в ином мире, который пока еще не изучен, потому и неведом, закрыт для понимания земного человека: черные люди попадают в ад, добрые - в рай.
- Вы верите в это?
- Как-то у моего дяди умер сын Олежка, который вел разгульный образ жизни. Он не создал семьи, не знал ни горя ни забот, ел, пил, ни к чему не стремился - словом, существовал. После похорон его сестре приснился сон: брат жаловался на то, что его сильно ругают за прожитую им непутевую жизнь. Он говорил: «Если бы знал, что за это придется отвечать, жил бы по-другому». Покойник просил у родственницы теплую обувь, сетовал: ему там тяжело.
- Впрямь-таки как в сказке…
- Сказки - учебники жизни для людей - детей Всевышнего. Дело в том, что Бог относится к нам, как к детям, и чтобы доступно растолковать прописные истины, используется этот жанр - сказки.
- В детстве вам читали сказки? Расскажите о вашей семье, о людях, принимавших участие в вашем воспитании.
- Родился я в глубинке - селе Каспа Шебалинского района, среди гор и лесов. Мои родители, как и все алтайцы того времени, были глубоко верующими. Они поклонялись Бай-Ульгеню, Май-эне, Ак Бурхану, в общем, своим богам и духам Алтая. Наши мудрые старики хранили и передавали нам, своим детям, народный фольклор и веру в то, чему сами поклонялись.
Будучи ребенком, я с великим интересом слушал героический эпос в исполнении сказителей Сыгыра Кергилова, Чината Калбана - потомка зайсанов Каракола. Сказки, предания, мифы сопровождали меня с детства. Впоследствии это оказало влияние на мое мировоззрение.
Помню, отец ходил на обряд благословения и преподношения духам Алтая, который совершал Чинат уединенно в укромном месте, в глухом лесу. Это было в советские годы! Он просил у Кудая преумножения скота, здоровья и благополучия родным, восхвалял и боготворил Бога Алтая. Я был потрясен увиденным, хотя мне было тогда лет шесть-семь. Это оставило неизгладимый след в моей душе. Кстати, мало кто из моих односельчан знал о том, что Чинат проводит такие обряды. Когда я рассказал об этом ныне покойному другу - писателю, внуку Чината Куугею Тёлёсову, он огорчился, что родной дед никогда не брал его с собой.
- В каком возрасте и почему вы начали писать?
- В восьмом классе стал писать стихи на алтайском и русском. Они до сих пор хранятся в одной из моих рукописных тетрадок. Как и все дети, я безумно любил свое село, окруженное сказочной панорамой: реки, горы и леса... Каспа - очень красивая деревня, долина плавно сливается с Катунью, за рекой видны три вершины Чемальского хребта. В детстве считал: там живут богатыри. Я никогда не видел этих гор вблизи, любовался ими лишь издалека и с вертолета. Свою малую родину я называю местами силы, и это действительно так.
Еще помню: в детстве я слушал с взрослыми земляками героический эпос в исполнении местных сказителей ночи напролет. Люди расходились лишь к утру, а поздно вечером вновь собирались, чтобы узнать продолжение. Сказание про семью Ак-Бия - настоящая трагедия одной семьи, где повествуется о средневековых страданиях алтайского народа. Героический эпос считаю лучшим из того, что есть в алтайской духовной культуре. Это кладезь народной мудрости, воспитывающей мужество, справедливость, веру в людей, в торжество справедливости. Потрясающие сказания в исполнении великого провидца-кайчи Алексея Калкина я слушал в зрелые годы. Думаю, кайчи, героический эпос в их исполнении, природа Алтая, односельчане - все это в совокупности способствовало тому, что я стал поэтом.
- Как вы думаете, вспышки вдохновения действительно бывают?
- Вдохновение - вхождение в человека космического или высшего сознания. Само слово говорит об этом: «вдох» - вхождение духа. Озарение, интуиция, воодушевление - его составляющие. На едином дыхании были написаны произведения многих гениальных писателей и поэтов. Удивительно продуктивным был у А.С. Пушкина период, который назвали Болдинской осенью. Вдохновение для любого творческого человека, будь то художник, писатель или поэт, - огромная сила, граничащая с сумасшествием. Картины, поэмы и стихи рождаются в таком состоянии за какие-то мгновения. По своим друзьям я это знаю. Лазарь Кокышев свой первый роман «Арина» привез из Москвы в 25 лет, когда учился в литературном институте. Писал он очень легко, и получалось это у него быстро. Так же писалм Борис Укачин, Эркемен Палкин, Аржан Адаров.
- Кто ваш любимый писатель или поэт?
- В молодости обожал раннее творчество Владимира Маяковского. Даже посвятил ему гимн на русском языке. Известный поэт, переводчик, журналист и собкор «Литературной газеты» по Западной Сибири, а затем в Санкт-Петербурге Илья Фоняков как-то сказал, что равного этому гимну нет. Мне, конечно, приятно было это слышать.
- Процитируйте, пожалуйста, что-нибудь из своих стихов.
- Один падет за сто друзей,
Другой падет за сто рублей.
Тот - словно песня для людей,
И счастлив радостью друзей.
А тот - слепой природы злей
И зверя дикого лютей.
Удача друга злит его,
А горе веселит его!
Мы в Космосе одной ногой,
В животной косности - другой.
Один умрет за сто друзей,
Другой убьет за сто рублей!
- А что-то из того, что было написано вами в период вдохновения….
- Когда я был в Турции, написал стих «Бог, любовь и поэт».
Так печально это горе,
огромное, как море.
Сгорбленные, как горы,
Туманные, как дали,
Светлые, как небеса,
Мы разлучились в веках,
А встретились - не узнала никак.
Ашугом я был в торосах.
Умчались с тобою в горы,
От бейских шатров в леса.
Ты родила сыновей мне
Прекрасных, как молнии,
Дочь дива гюллюшах.
Уж сколько песен сложил я
В честь красоты твоей.
Не было равных в мире
Мне в доблести, в славе,
Не было красивей,
Потому что любил я
Такой огромной любовью
Волшебную, как море,
Могучую, как горы,
Манящую, как дали,
Светлую, как небеса.
Солнце плескалось в крови,
Неукротимость и нежность.
Сплетались мы, как молнии,
Вокруг сгорали леса,
В любви сгорали дотла,
Как феникс, восставали.
О нас сложили песни,
О нас сложили легенды.
За счастье считалось дать
Детям наши имена.
Огромно мое горе,
Горбящееся, как море,
Вздыбленное, как горы,
Туманное, как дали,
Светлое, как небеса.
Мы разлучились в веках,
А встретились - не узнала никак.
Рану излечит песня,
Небо и вольная воля.
Поэт извечно свободен
И муза ему - жена.
Господу лишь нужен я -
Сын его Песнотворец.
Богу на Земле он служит
Лишь песнь его друг: аминь!
- Спасибо, Василий Тордоевич, за беседу. Общаться с вами было приятно и очень интересно.
(Жаль что газетные рамки ограниченны и многое из того, о чем рассказал Паслей Самык, осталось «за кадром»).
Марина Туркушева
