Таракай – герой алтайского фольклора, неутомимый бродяга и весельчак. Он всеми любим, его ждут в каждом аиле, о нем рассказывают необычные истории, сидя у ночного костра. И кажется, сами звезды прислушиваются к рассказам о Таракае, которые льются до самого утра.
Чем же так полюбился Таракай алтайскому народу? Прежде всего, своим неунывающим нравом, находчивостью и тем необычным оружием, которым он борется с существующим на земле злом. Это оружие – юмор, приносящий бескровные победы над врагом.
Таракай - не только фольклорный персонаж, но и реальный человек, ныне живущий на Алтае. Такое имя взял себе художник Николай Чепоков, целиком посвятивший свое творчество родной земле.
Судьба распорядилась так, что у Николая, выросшего в детском доме, не было своего угла. И домом его стал весь Алтай, который он с котомкой и посохом в руке обошел вдоль и поперек. В своих странствиях художник рисовал реки, леса и горы с такой любовью, словно эти географические объекты были его сестрами и братьями.
Существует огромное множество рассказов о похождениях художника Таракая. Некоторые из них, разбудив мое творческое воображение, легли на бумагу.
Люблю художника Таракая.
1. А ЧТО У ВАС ВНУТРИ?
Таракая обязали пройти флюорографию.
С большой неохотой явился он в поликлинику и нашел нужный кабинет, возле которого толпилось много народу.
Кто-то из ожидавших заговорил о душе, но разговор явно не клеился из-за духоты в помещении и запахов, насыщенных медицинскими препаратами. Таракай со скучающим видом смотрел в окно.
Прием каждого посетителя продолжался 3 - 4 минуты, после чего тот со счастливым видом покидал поликлинику. И вот наконец подошла очередь Таракая…
Посетители, стоявшие за ним, стали нервно ерзать на стульях и с нетерпением поглядывать на часы. Таракай не вышел из кабинета ни через 5, ни через 10, ни через 20 минут. Прождав долгие полчаса, посетители вошли в кабинет и увидели медсестру, сидящую возле экрана и с интересом рассматривающую рисунки Таракая. Нажимая на клавиши, она перелистывала их, как девушки отрывают лепестки ромашки, гадая о своем возлюбленном.
Таракай же, обнаженный по пояс, стоял внутри флюорографического аппарата и глядел в потолок загадочным взглядом.
2. ЯВЛЕНИЕ ПРОЗРАЧНОСТИ
На другой день Таракай снова посетил кабинет флюорографии.
- Вы ко мне? – спросила медсестра, растерянно улыбаясь.
- Именно к вам, – ответил Таракай. - По вопросу, не решив который здесь и сейчас я не буду счастлив!
- Неужели я смогу вам помочь? – ответила медсестра, машинально поправляя воротничок своего халата.
- Именно вы, и никто другой, – ответил Таракай.
В голове медсестры полетели облака в направлении городского загса, засверкали яркими лентами машины, и зашуршало платье, сшитое из белого шелка…
Таракай направился к медсестре. Ступая так мягко, как это умеют делать лишь мартовские коты, он обогнул стул, на котором она сидела, проследовал к флюорографическому аппарату и нежно погладил его рукой.
- Знаете, когда долго путешествуешь в горах, а потом спускаешься вниз, в селение, больно бывает, когда закрывают перед тобой дверь, – признался Таракай. – А тебе так хочется ласки, тепла и жареную утку на ужин! Если бы у меня был такой аппарат, - и Таракай снова коснулся флюорографического монстра, - я видел бы все, что происходит внутри аила. И смог бы легче представить себя причастным к его жизни. В общем, я хочу сделать вам предложение…
- Какое? - побледнела медсестра.
- Продайте мне этот аппарат!
- Но он не мой, - ответила медсестра, опуская голову. - Я могла бы узнать для вас, мой любезный, где его можно купить, но знайте, что он стоит триста тысяч долларов!
- Да, это немного дороговато для меня, - ответил Таракай и, простившись с медсестрой, вышел из кабинета.
***
Следующей ночью Таракаю не спалось.
Глядя на далекие звезды, он напевал песенку своего сочинения, смысл которой выражался рефреном «недоступный ты мой». А на другой день, приступив к работе, Таракай впервые нарисовал аил прозрачным. Именно таким, каким он мог бы выглядеть на экране флюорографического аппарата. И, закончив рисунок, воскликнул:
- Ай да Таракай, ай да молодец! Твоя светлая голова и твое чуткое сердце сэкономили сегодня триста тысяч долларов!
С тех самых пор аилы на рисунках художника стали прозрачными.
3. «ПЯТЬ – НОЛЬ»
По утрам Таракай, увлекавшийся дзэн-буддизмом, медитировал, сидя перед пустой стеной, как это делал когда-то Бодхидхарма. А так как у Таракая не было своего дома, не было и своей стены. И поэтому стены для медитации менялись одна за другой, как у богатых дам перчатки.
Однажды, находясь в Горно-Алтайске, Таракай посетил своих знакомых, которые жили в пятиэтажном доме неподалеку от автовокзала. Засидевшись за интересной беседой допоздна, знакомые предложили Таракаю переночевать у них, и тот согласился.
Проснувшись рано утром, Таракай сел лицом к стене и стал медитировать. Обычно он делал это молча. Но в этой квартире спустя какое-то время Таракай произнес:
- Пять – ноль.
Через некоторое время он добавил:
- Пять – один в пользу португальцев, а шведы, эти жидконогие северяне, стараются изо всех сил!
Хозяева дома удивились, услышав такие слова. Но ближе к обеду, когда Таракай уже ушел, они выяснили, что именно в то утро состоялся футбольный матч между Португалией и Швецией. И за стеной, возле которой медитировал Таракай, у их соседей работал телевизор.
4. КАК РИСОВАТЬ МЕДВЕДЯ?
Таракаю заказали нарисовать медведя на фоне снежной горы.
Ни разу не видевший живого медведя Таракай сильно переживал по этому поводу. Чтобы представить себе медведя, он поднялся на ближайшую гору и целый день, заломив руки за голову и сутуля спину, ходил и рычал: «Ву-у-у, ву-у-у».
Утром, желая закрепить в своей памяти образ медведя, Таракай снова стал имитировать его походку и голос.
- Ву-у-у! – кричал он изо всех сил, раздвигая своим бурым плащом клочья водянистого тумана.
И тут из тумана послышалось ответное: «Ву-у-у!».
- Это сказал не я, - заметил Таракай, - значит…
Когда показался медведь, Таракай по-прежнему шел и кричал: «Ву-у-у!», испуганно глядя на грозное животное.
Медведь задрал кверху лапы, как это делают болельщики на футболе, прокричал одобрительное «ву-у-у» и скрылся в тумане. Оставшись один, Таракай сел на камень и вытер со лба пот. А потом сказал, улыбаясь:
- Уж если медведь принял меня за медведя, то люди наверняка поверят моему перу!
И, достав из котомки листок, Таракай уверенной рукой нарисовал медведя.
5. ТАРАКАЙ – ПИСАТЕЛЬ
Таракай решил стать писателем.
В ту пору газеты и журналы еще платили гонорары, и профессия писателя ценилась выше, чем профессия челнока.
Имея богатое воображение, Таракай писал легко. Труднее было достать бумагу для творчества. Но Таракаю везло. Его приятель, работавший в одной из фирм Горно-Алтайска, мог приносить использованные листы. На их обратной стороне Таракай и писал свои произведения.
Писал Таракай всю долгую зиму, а весной, когда зазвенели ручьи, потянуло его в странствия. Сложив рукописи в мешок, Таракай оставил его в офисе у приятеля, а сам отправился в Бурятию. Именно там находился центр русского буддизма, который всегда интересовал нашего героя.
В пути Таракай заболел и, достигнув Улан-Удэ, надолго слег в больницу. А осенью, вернувшись в Горно-Алтайск, сразу же отправился к своему приятелю. Удивлению Таракая не было конца, когда он узнал, что приятеля уволили с работы, а мешок с его рукописями, на страницах которых пели птицы, летали люди и прохожие, устав от суровых правил этой машинной цивилизации, объяснялись друг другу в любви, выбросили на помойку.
6. «НЕТ ПРОРОКА
В СВОЕМ ОТЕЧЕСТВЕ»
У себя на родине Таракая долгие годы не признавали. То стиль не тот, то город или село на его рисунках висят вверх ногами, то диплома об окончании художественного училища не хватает, чтобы пройти на выставку.
Однажды в одну заморскую страну, утопавшую в июльских магнолиях, приехала делегация из Горно-Алтайска. Это были чиновники из правительства республики, которым вежливо предложили посетить необыкновенную выставку их земляка. Невозможно было отказаться, и вскоре делегация оказалась в зале, стены которого были увешаны рисунками.
- Да, это неплохо, хотя и выглядит пикантно!
- У-ух, какой длинный нос! А вот тут он явно перегнул…
- Вы говорите, Таракай – гений?
- Да, конечно, все картинные галереи Сибири закупают его, – неслось отовсюду на алтайском языке.
И когда делегация, отлично загорев на морском побережье, наслушавшись песен гондольеров и посетив самые престижные рестораны страны, приехала обратно, в Горно-Алтайске появилось объявление: «Персональная выставка художника-графика Таракая».
А в республиканском Союзе художников маститые мэтры говорили про Таракая, пуская кольцами сигаретный дым:
- Этот бродяга пришел к нам через служебный вход!
Игорь МУХАНОВ.
