Юбилей – это всегда хороший повод для разговора о том, что удалось человеку в жизни, что можно передать другим для продолжения начатого. В эти дни мы празднуем 60-летие спикера республиканского парламента Ивана Итуловича БЕЛЕКОВА. Беседа нашего корреспондента с юбиляром началась с понятного в таких случаях вопроса: какие события в своей жизни он считает самыми важными?
- Если говорить о событиях последнего времени, то я бы назвал недавнюю научно-практическую конференцию, закрепившую единство алтайского народа при всём его этническом разнообразии, а также встречу со студентами Горно-Алтайского университета. Для меня было большой радостью прийти в актовый зал ГАГУ и рассказывать будущей элите Республики Алтай о том, как рождалась их альма-матер, каких трудов нам это стоило. Когда я видел светлые лица студентов, чувствовал благожелательную атмосферу в этом прекрасном зале, то понимал: наша жизнь прожита не зря, и мы оставим свой след в истории Горного Алтая.
Если же вспомнить события последних десятилетий, то я бы в первую очередь назвал свое выступление на многотысячном митинге в защиту республиканского статуса. На Центральную площадь города вышли алтайцы и русские, казахи и немцы, представители всех народов, живущих у нас в республике. Я увидел подлинное единство нашего многонационального народа в защите региональных интересов. Вспоминаю также праздничную атмосферу в день открытия Горно-Алтайского аэропорта. Что бы ни говорили, а это реальная заслуга ныне действующей власти.
Но сегодня, наверное, трудно, да и невозможно охватить взглядом все события минувших лет. Разве не было столь же значимым событием принятие Семипалатинской программы, разработанной для Республики Алтай? Или, скажем, открытие Колледжа культуры и искусств? Я испытываю некоторые затруднения и в общем-то не готов подводить черту, потому что многие наши идеи находятся, скажем так, в процессе реализации.
- Иван Итулович, а как бы вы ответили на вопрос, который вам наверняка поднадоел за все эти годы, и тем не менее: почему вам, человеку творческому, пришлось пойти в политику?
- Да, мне приходилось часто отвечать на этот вопрос, и только сейчас я начинаю приходить к правильному понимаю своего предназначения в этой жизни. Ведь это только внешне так кажется: Гумилевский форум, к примеру, или наша презентация в штаб-квартире ЮНЕСКО, издание Энциклопедии, конференция по единству и этническому разнообразию алтайского народа, работа над спектаклем «Восхождение на Хан-Алтай» - как бы разрозненные, никак не связанные между собой события. Но на самом деле они отражают мое единое внутреннее состояние.
Ведь чем отличается человек от других существ? Он может задать себе вопросы: «Кто я?» или «Зачем я пришел в этот мир?» Может спросить сам себя: «В чем мое предназначение?» или «Что я оставлю после себя?» Конечно, человек может и не задаваться этим, но тогда он добровольно обречет себя на «растительное» существование. Он может жить только для себя, это его право. Я же давно сделал выбор: в противостоянии изобретателей и приобретателей я всегда должен принимать сторону первых.
- Такой выбор изначально предполагает, что человеку нужно сознательно отказываться от многих вещей, которыми принято довольствоваться…
- Да, от эгоистических потребностей приходится добровольно отказываться. Люди творческих профессий лучше других поймут, что это значит - приносить в жертву собственное творчество; но я вижу сейчас, что сказанное от души слово или искреннее выступление с трибуны часто бывают сродни литературному творчеству. И на самом деле противоречия тут нет. Наша жизнь так уж устроена - каждому приходится жертвовать личными интересами, и когда начинаешь понимать, что средства самовыражения есть во всех сферах нашей деятельности, всегда происходит возвращение к творческому началу.
Это трудно – отказываться от того, что любишь делать. Точно так же трудно отказаться и от привычных физических потребностей, которые часто перерастают в излишества. Но если ты способен отказаться от чего-то личного в пользу тех потребностей, которые испытывает твой народ, то рано или поздно открываются совсем иные представления, и ты начинаешь понимать, что жертва – добровольная и сознательная – делает тебя совсем другим.
- Может, как раз об этом говорил писатель Валентин Распутин? В одном из своих интервью он высказал предположение: вместо того чтобы расспрашивать о том, насколько счастлив человек, надо спрашивать его о том, в чём его личное несчастье. Вы с этим согласны?
- Отчасти да. Если продолжить то, что я сейчас говорил, мы увидим «несчастье» не только моё, но и всего моего поколения. В судьбах больших народов бывали разные эпохи: у одних это античность или Ренессанс, у других – византийский период или эпоха Просвещения, у наших соседей - Баньпо или эпоха Тан, а для нас, малочисленных народов России, самой историей уготована иная судьба. Нам приходится по сути дела одним поколением пройти такой путь, который преодолевался большими народами в течение веков. Вот почему нашему поколению выпало столько задач и нам приходится забывать о себе и жертвовать личными интересами, сохраняя стремление остаться творцами.
Могу ли я сказать, что в этом моё «несчастье»? В известном смысле – да, так оно и есть. Но я всегда вспоминаю напутствие, которое дал мне старший друг Эркемен Палкин. Он убедил меня: творческая интеллигенция должна иметь своих представителей во власти. Писательской организации «наверху» нужен такой человек, который изнутри знает все заботы наших писателей. «Тебе надо идти туда, - говорил Эркемен Матынович. – Кроме тебя, некому идти во власть». И я согласился, заранее настраивая себя на то, что в жизни для меня всегда должно стоять на первом месте творческое начало. В русском языке очень точно передаются такие нюансы: есть, скажем, литературное творчество, но есть и законотворчество. И это вовсе не совпадения.
- А был в вашей жизни такой день, о котором сейчас можно сказать как о самом счастливом?
- У каждого из нас свои представления о счастье. Как мне кажется, словами трудно передать, что это такое. В последнее время я часто вспоминаю о том, как однажды мы с мамой Таной Байатовной поехали в Jайлу-Куш: она посадила меня на лошадь, и я до сих помню, как она пела в тот день… В нынешнем моем восприятии всё переливалось тогда разными красками и звуки народных мелодий сливались с ними. Я не помню, о чем были те напевы, которые звучат во мне всё это время. И даже если бы я вспомнил слова из той песни, которая до сих пор жива в моей памяти, они тоже не смогли бы передать волнующее настроение того дня. Я начинаю понимать самое главное: эта песня не покидает меня, и, наверное, именно здесь истоки моего нынешнего состояния. Не знаю, будет ли это понятно, но именно в этих напевах, настраивающих на молитвенное восприятие жизни, я стал находить корни всех своих нынешних поисков и устремлений. -
А вы верите в судьбу?
- Да. Но при этом я сказал бы так: судьба всякий раз подаёт нам невидимые знаки, и каждому постоянно надо быть внимательным, чтобы вовремя распознать их. Я часто вспоминаю о том, как моя мама по дороге в Онгудай обычно заезжала в Хабаровку и привозила оттуда мёд – душистый и необыкновенно вкусный. Там жили пасечники-старообрядцы, и мёд у них был самый лучший. А когда я стал учиться в школе Плакаса и встретил там Шуру Адарову, мою будущую жену, то нисколько не удивился, когда узнал, что она родом из Хабаровки, и мне сразу вспомнился вкус мёда... -
Иван Итулович, вот вы сейчас jаан кижи, у вас есть положение в обществе и авторитет. А как складываются отношения с родственниками? Ведь если говорить о судьбе, то она никогда не бывает одинаково справедливой ко всем…
- В своей жизни я всегда мысленно обращался к отцу и советовался с ним. Во время работы над спектаклем «Восхождение на Хан-Алтай» режиссер Андрей Борисов вспомнил историю, которую я ему прежде рассказывал, о том, как однажды в молодости, стоя на одном берегу Катуни, на другом увидел своего отца, когда он повёл на водопой коня, и стал кричать ему: «Ата!..» Но шум реки был таким сильным, что отец так и не услышал меня. Это была последняя встреча с ним. Когда я рассказывал об этом Андрею, он понял, как я хотел тогда поговорить с отцом, обнять его, услышать ответные слова… Почему мы не встретились в тот день? До сих пор этот вопрос не даёт мне покоя.
Наших родителей сейчас нет, и теперь для всех моих братьев и сестёр Зоя Итуловна вместо матери. Она умеет выслушать каждого из нас, дать совет. Старший брат Алексей живет в Яломане, он работал лесником, чабаном. Я всегда радуюсь встречам с ним. В нашей большой семье было 12 детей, сейчас осталось шестеро. Моя младшая сестра Елизавета живет в родительском доме, и мы все благодарны ей за то, что можем в любое время возвращаться туда, зная: у нас есть такая заботливая хранительница родительского очага. Могу ли я сказать, что чувствую себя в семейном кругу каким-то «особенным»? Нет конечно! Скажу больше: как раз семья не дает мне оторваться от жизни, у сестер и братьев я не перестаю учиться и всякий раз прохожу школу воспитания чувств.
- В наше время, когда рушатся семейные ценности, что вы могли бы пожелать молодым людям?
- Только одно: любить и уважать своих родителей. Для меня было несказанным счастьем после учебы в литинституте вернуться в Горно-Алтайск и в один прекрасный день поехать вместе с отцом в Ленинград, побывать с ним в тех местах, где он воевал, защищая город на Неве. Это были незабываемые дни. В такое время приходит настоящее взросление.
И такой же радостью было для меня решение старшей сестры поехать вместе с мамой в Москву. Она показывала ей столицу нашей Родины, музеи и достопримечательности. Для нас, братьев и сестер, отношение к родителям всегда было трепетным. Помню, когда я получил первую зарплату, у меня не было никаких других мыслей, кроме желания сделать матери дорогой подарок. Я пошел в магазин, купил ей красивый плащ, а потом был на седьмом небе от счастья, когда увидел: он был сшит прямо как на нее. И таких примеров много в нашей семье. Мы до сих пор продолжаем воспитывать друг друга.
- Вы часто называете себя российским государственником. Это дань традиции или внутреннее убеждение?
- В юбилейном сборнике, изданном к моему 60-летию, одна из публикаций так и называется: «Я – российский государственник». В ее основе – мое выступление летом 1994 года на семинаре-совещании в Москве с участием руководителей российских регионов. Это было почти 20 лет тому назад, и с тех пор я ни разу не изменил своему политическому кредо.
Для кого-то моя политическая карьера кажется просто счастливой, кто-то пытается объяснить ее стечением обстоятельств. Но я так не думаю. Во всех наших действиях нужна известная последовательность, и каждый из нас лучше всего проявляется в переломные моменты, которые складываются в судьбах Отечества. Я всегда выступал против центробежных сил. Тогда, в 1994 году, были популярны совсем иные политические лозунги в ряде национальных республик. Но куда нам ещё идти, если своей исторической судьбой мы обязаны только России?
В жизни нельзя шарахаться из одной крайности в другую – это у меня от отца. С другой стороны, нельзя ни в коем случае упрощать наиболее важные моменты национальной политики внутри страны. Но вот в чем я убежден абсолютно и бесповоротно, так это в том, что весь наш алтайский народ по своей внутренней сути - народ-государственник. И это должно быть внутренним стержнем всех и каждого у нас в республике. Более того, это всегда было и должно оставаться нашим естественным состоянием, при этом - ничего искусственного в отношениях между властью и народом. На мой взгляд, ещё и в этом отличительная черта самоидентификации алтайского народа.
- В начале нашей беседы вы говорили о творческом начале в современном парламентаризме. В чем оно проявляется?
- Находясь во главе республиканского парламента уже второй созыв, я начинаю яснее понимать глубину депутатской работы и всего законотворчества. Работая над законопроектом о защите Телецкого озера, мы приглашали к себе известнейшего правоведа, одного из отцов-основателей нашей республики Г. Бурбулиса. И, как мы помним, он произнес в стенах Госсобрания ключевые слова: «Порядок в стране начинается с уважения к закону. Закон - как музыка: существует только тогда, когда его исполняют. Хороший закон – самое желанное место встречи общества и власти, личности и государства». Я не встречал более точных слов, выражающих суть законотворчества.
За минувшие 20 лет мы научились писать законы. Если смотреть со стороны, это казённая и сугубо чиновничья работа. И мало кто понимает, что мы расписываем всю нашу жизнь «как по нотам». Да, я знаю сейчас, что в любом законе важнее всего его исполнение. Но так же важно и написать такие «ноты», чтобы никто из исполнителей не смог допустить ни малейшей фальши. Вот где начинается ответственность законодателей.
- Иван Итулович, вот мы говорим о политике, законотворчестве… А у вас есть друг?
- Конечно есть. А как же иначе? В Онгудае живет ветеран труда Ока Кызанов, в прошлом известный во всей республике инженер-дорожник. Он немного старше меня, но мы с ним учились в одно время в Москве. С тех пор храним нашу дружбу. Я могу приехать к нему в любое время и поделиться с ним радостью, спросить совета. И точно так же могу всегда рассчитывать на помощь и поддержку со стороны Михаила Адарова – моего одноклассника по школе Плакаса. Что удивительно: ни тот, ни другой ни разу не обращались ко мне по личным вопросам. Почему? Я долгое время не понимал, а теперь вижу: они слишком дорожат дружбой, боясь ее разрушить какими-то неосторожными словами или действиями.
- При вашей нынешней занятости удаётся находить время для чтения книг?
- Если говорить о книгах, к которым я постоянно возвращаюсь, то на всех этапах моей жизни рядом со мной были рассказы Чехова, а в последнее время – произведения Михаила Пришвина, писателя недооцененного и «неудобного» для многих современных доктрин. Совсем недавно открыл для себя прозу Пауло Коэльо, а до этого лет пятнадцать назад перечитал всего Маркеса.
Интересен факт: если в студенческие годы меня увлекала американская литература, поэзия Древнего Востока, то теперь я испытываю жажду нового прочтения книг из серии «Алтай баатырлар», причем самые первые тома, созданные при участии прославленных кайчи Улагашева и Калкина. При этом меня поражает тонкий литературный вкус наших предшественников: из всего многообразия алтайского народного эпоса им удалось выбрать лучшее – я имею в виду «Маадай-Кара». Творческое содружество профессора С. Суразакова и поэта А. Плитченко явило миру этот бессмертный шедевр, и он до сих остаётся ориентиром для нового поколения ученых и литераторов.
- Судьба распорядилась так, что в последние десятилетия вам пришлось поработать на самых разных участках. Где было интереснее?
- Для меня по-своему интересно было везде. Взять хотя бы период моей работы в обкоме КПСС в должности инструктора отдела пропаганды и агитации. Я вовсе не чувствую, что работал там вхолостую. Наоборот, видел реальные результаты своей работы. Мне довелось однажды вместе с секретарем крайкома партии по идеологии А. Невским поехать в Усть-Коксинский район. В то время многие товарищи не понимали значения книг таких патриотов России, как Рерих, и мне, как человеку творческому, было поручено поработать в этом направлении совместно с нашими кураторами из крайкома.
Что я могу сказать? Подготовка кадров в области идеологии находилась в то время на высоте. Я был поражен широтой кругозора А. Невского, в то же время мне пришлось в деликатной форме убеждать его окружение в том, что вовсе не обязательно каждому творческому человеку быть марксистом, и Рерих в данном случае - не исключение. Вот где я вспоминал добрым словом напутствие Эркемена Палкина! Это была интересная и полезная командировка для всех нас. И каким же было моё удивление, когда при подведении итогов очередной пятилетки мне вручили медаль «За трудовое отличие».
Награда нашла меня по линии крайкома партии. Им со стороны, как говорится, виднее. До сих пор для меня это самая дорогая награда, кстати, единственная в моей трудовой биографии. Впрочем, нет, есть ещё золотой знак отличия «За вклад в развитие Томского университета», которым меня наградили в 2004 году. В 1992 году, когда я стал отвечать в правительстве В. Петрова за образование и культуру, в Томском университете не было ни одного студента из Горного Алтая. В 1993-м мы заключили соответствующий договор с ТГУ, и, например, сейчас только на дневных отделениях учатся более 150 наших студентов.
- Иван Итулович, по долгу службы вам часто приходится выступать на самых разных форумах. Какие из этих выступлений стали самыми памятными?
- Глубоко убежден в том, что наша задача на современном этапе - изо дня в день укреплять основы евразийства. Именно об этом я говорил в декабре прошлого года на международной конференции в Анкаре, посвященной 100-летию Льва Николаевича Гумилёва. Выступал там по совету московских друзей, которые всегда считали Гумилёва истинно русским мыслителем, настоящим патриотом своей страны. Что немаловажно, языком межнационального общения на конференции в Анкаре был именно русский язык, само по себе – это лишнее подтверждение того, что Россия остается евразийской державой.
Об укреплении основ евразийства я говорил и в Калуге осенью 2010 года, и в Костроме прошлой осенью. Встречи в самом центре России были для меня логическим продолжением той работы, которую мы начинали у нас в Республике Алтай в рамках международного Гумилёвского форума. Еще крайне важным было участие в Невском международном экологическом конгрессе, который проходил в мае прошлого года. Его участники обсуждали тему, которая перекликалась с тематикой встреч у нас в Горном Алтае: «Единство природного и культурного разнообразия – основа устойчивого развития современного общества».
- Как вы думаете, это просто совпадение?
- Нет, разумеется. Наша республика значительно продвинулась в последние годы не только в области законотворчества, но и в разработке будущей модели духовно-экологической цивилизации, которая начинает складываться у нас в России. Алтай всё чаще называют духовным полюсом планеты, и далеко не случаен тот факт, что идеи, впервые озвученные на нашей земле, получают впоследствии логическое продолжение на федеральном уровне. А это значит, что мы находимся на верном пути и у нас хорошие перспективы для дальнейшего развития.
- Иван Итулович, многим интересен такой вопрос: что же заставило вас взяться за работу над театральным спектаклем «Восхождение на Хан-Алтай»?
- Если бы я сказал, что в этой работе проявилась моя ностальгия по литературному творчеству, то это была бы только часть правды. Мне кажется, лучше всех ответил на этот вопрос режиссер Андрей Борисов в предисловии к нашей книге, изданной совсем недавно в Красноярске: «Театр - это лицо народа, и люди идут себя же самих лицезреть в театр. Я постоянно об этом говорю и точно так же никогда не устану повторять, что в стены театра входит толпа, а после встречи с настоящим искусством оттуда выходит народ, объединенный для начала хотя бы тем, что увидел на театральной сцене…»
В нашем спектакле есть размышления Чорос-Гуркина о том, почему он ушел в политику: «Художник, может быть, ещё больше, чем политик». И, наконец, есть его признание, что целью всей его жизни была работа над тем, как добиться единения своего народа. Не только в спектакле - в своих интервью и выступлениях я задаю один и тот же вопрос: а можем ли мы назвать себя сегодня продолжателями того дела, которому служил Чорос-Гуркин?
Для меня в первую очередь важно содержание работы, а какие формы оно будет приобретать - выступления на федеральном уровне или нового закона в области культуры и образования, доклада на конференции или театрального сценария - не суть важно. Внутреннее состояние, идущее от песни, услышанной в детстве, для меня всегда важнее всего, и оно подскажет в нужный момент пути выхода новых идей к людям. В дни юбилея чувствуешь себя как на перевале после трудного пути. Конечно, юбилей - это время короткого отдыха, но долго стоять на одном месте нельзя, надо идти дальше, пока есть силы и новые вершины впереди.
